«В блокаду работа помогала не падать духом»

Уроки мужества

Нина Савина, оставшись в 14 лет в блокадном Ленинграде полной сиротой, ремонтировала боевые корабли

Когда блокадница Нина Ивановна Савина проводит уроки мужества, дети, увидев ее, невольно затихают. Красивая, невзирая на возраст, строгая, всегда элегантно одетая, с прямой спиной и выразительными глазами - в ней с первого взгляда чувствуется внутреннее достоинство и сила духа, которые помогли выстоять в самых страшных и тяжелых испытаниях. Она всю блокаду провела в Ленинграде. В 14 лет осталась полной сиротой, но отказалась идти в детский дом, куда ее отправили. Вместо этого девочка предпочла работать наравне со взрослыми - стала изолировщицей на Судостроительном заводе им. Жданова, где во время блокады ремонтировали и строили боевые корабли, тральщики и баржи.

Несбывшиеся мечты
Конечно, в год юбилейных торжеств Нина Ивановна часто бывает на памятных мероприятиях и встречах. И пусть здоровье уже не то, что раньше, она ходит. Считает, что, пока может, нужно всем рассказывать о тех трагических годах. Ведь блокадников и ветеранов, особенно активных и имеющих силы на общественную работу, осталось так мало... Они - живая память, пример стойкости.
Нина Савина (в девичестве Смирнова) рассказывает детям и подросткам о своей юности. Ведь ей было столько же, сколько и им, когда на нее - талантливую, беззаботную и полную радужных планов девочку - обрушились страшные потрясения. В июне 1941-го она только закончила 6-й класс и была занята подготовкой к Всесоюзному конкурсу талантов. Нина пела в ансамбле Дворца пионеров. Причем весной их коллектив как раз занял первое место на городском фестивале. Ребята из ансамбля были полны решимости победить также и на Всесоюзном конкурсе, они предвкушали эту поездку. Но 22 июня объявили о начале войны.
Нина еще не знала, насколько страшной может быть война, но поняла: ее счастливое детство закончилось. Отец девочки, Иван Тимофеевич Смирнов, сразу же пошел в военкомат. На фронт его не взяли из-за возраста, но записали в МПВО Смольнинского района. Нина, как и другие ее ровесники, старалась во всем помогать взрослым, а особенно отцу, которого очень любила. Она тоже стала участвовать в дежурствах в Смольнинском районе и своими глазами видела, как бомбили соседний дом. Одним из пострадавших в этом доме был ее отец.
- Мы с другими ребятами стояли на крыше наблюдателями, - вспоминает она. - И тут увидели, как со стороны Кронштадта летят 9 самолетов. Три из них, тяжелые бомбардировщики, шли в нашу сторону. Их целью стал дом между Суворовским проспектом и улицей Красной Конницы (нынешней Кавалергардской). В тот момент там находился госпиталь для тяжелораненых. Упали бомбы, стало черно от дыма, гари, пыли. Крики людей, грохот взрывов - все смешалось. А когда дым рассеялся, мы увидели кирпичи с трупами вперемешку. Кое-где догорал пожар, продолжали кричать люди. Страшно. Очень страшно! Моего отца, как сотрудника МПВО района, отправили туда дежурить - он помогал разбирать завалы и вытаскивать людей. Но во время спасательных работ на него самого обрушилась часть кладки. Отец получил тяжелейшую травму спины, после которой уже не смог оправиться.

Потери
Иван Тимофеевич умирал долго, три месяца. Его положили в госпиталь на Суворовском проспекте, и Нина почти каждый день приходила навещать отца. Дорога до госпиталя была жуткой. Голод косил ленинградцев безжалостно, тела лежали прямо на улицах. Нина Ивановна вспоминает, как переступала через трупы, уже не обращая на них внимания. Зато в самом госпитале ее ждал отец. Всегда встречал улыбкой. Он знал, что не выживет, чувствовал это. Но до самого конца старался не падать духом и подбадривал своего единственного ребенка. А еще он не ел до прихода Нины, чтобы разделить с ней свою порцию.
- Я отказывалась есть, спорила с ним. А он настаивал, говорил мне: «Ешь! Или не приходи ко мне больше!» Может, благодаря тому, что папа отдавал мне половину своей пайки, я и осталась жива, - рассказывает блокадница. - Кроме того, папа строго-настрого наказал мне дожить до победы. Он улыбался и рассказывал мне, как хорошо будет после войны. Надо только потерпеть, выстоять, победить.
26 января 1942 года отца выписали из госпиталя домой. Умирать. Чтобы хорошо встретить папу, Нина и ее мама погорячее растопили буржуйку - бросили в огонь даже чудом сохранившиеся книги и гитару. Для папы ничего было не жалко. А ночью он скончался. Нинина мама зашила тело в простынь и с помощью соседа отвезла его на Большеохтинское кладбище. Но сама после смерти мужа стала угасать. Она никак не могла смириться со своей потерей и с тем ужасом, который видела вокруг. Мама Нины стала подолгу молчать, а потом, наоборот, вдруг становилась агрессивной. Ее старая подруга, заглянувшая к Смирновым в гости, тихо сказала Нине, что с мамой ей сейчас находиться нельзя. Приехала «скорая», и теряющую рассудок женщину отвезли в больницу для нервных больных. Через неделю она умерла. Похоронена на Пискаревском кладбище в братской могиле.
Так Нина в 14 лет осталась полной сиротой.

Приблизили Победу своим трудом
Девочке пришла повестка в детдом, а кроме того, мамина подруга предлагала ее удочерить. Но Нина твердо решила, что постарается стать самостоятельной. И вообще, после всех испытаний, выпавших на ее долю, она уже не чувствовала себя ребенком. Нина пошла в райсовет, где сироте посочувствовали и выписали метрику, прибавив девочке один год возраста. А с 15 лет можно уже было работать. Также в райсовете ей дали рабочую карточку и отправили трудиться в Смольнинский промкомбинат швеей. Нина там шила рукавицы, шапки, пилотки и гимнастерки для фронта. А еще на комбинате она познакомилась с другими ровесницами - Люсей Хайновской и Раей Паруц. Девочки стали закадычными подружками и свою дружбу пронесли через всю жизнь.
Впрочем, швеями подруги пробыли недолго. Срочно понадобились рабочие руки на Судостроительном заводе им. Жданова (ныне это «Северные верфи»), и девчонок отправили туда. Работа на судостроительном заводе была более тяжелая и грязная, но они не жаловались. Знали, что эта работа нужна. На заводе ремонтировали эсминцы «Стерегущий» и «Строгий», а также строили баржи и тральщики для нужд блокадного города и Балтийского флота.
Нина стала изолировщицей - обшивала тканью и пробкой трубы в машинных отделениях. Прямо скажем, работа эта совсем не для девичьих, почти детских рук. Зачастую приходилось трудиться в условиях стесненного пространства, в темном и холодном помещении. А зимой, когда морозы доходили до 40 градусов, ноги частенько замерзали до бесчувственности. Однако Нина уверенно выполняла взрослую норму, бывало, даже работала по 16 - 18 часов без выходных. Ее самоотверженный труд был отмечен в 1943 году медалью «За оборону Ленинграда», а в 1946 году - медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
- Лично меня работа на заводе поддерживала. Она помогала не киснуть, не падать духом, жить, несмотря на голод и холод, - говорит Нина Савина. - Мы, подростки, знали, что делаем нужное и важное дело. Да, война исковеркала нашу жизнь, мы потеряли семьи, свои дома, учебу... Но мы жили надеждой на победу, на возвращение мирной жизни. «Все для фронта, все для Победы!» - для нас это был не просто лозунг, не просто слова. Мы много работали на заводе, а в выходные занимались очисткой города и посещали госпитали, где устраивали концерты для раненых и помогали им писать письма. И вот мы дождались своего Дня Победы. Помню, во дворах бегали мальчишки с самодельными красными знаменами, привязанными к палкам, и кричали: «Ура! Победа!» Все ленинградцы вышли на улицы - люди пели, танцевали, плакали. А мы, три подружки, надели свои медали «За оборону Ленинграда» и гордились тем, что пусть мы и несовершеннолетние, но и наша доля в этом празднике есть. Мы приблизили Победу своим трудом.