Неизвестные  подробности

Киров никогда не занимал царскую ложу

Директор Музея Кирова Татьяна Сухарникова отмечает возрастающий интерес горожан к культуре советской эпохи

Хозяин не самой обыкновенной квартиры на Каменноостровском проспекте собрал уникальную библиотеку из двадцати тысяч книг, сам сделал ее каталог. По его проекту изготовили специальные шкафы, которые он собственноручно собрал дома, разработав систему удобного поиска. А еще у него была коллекция пластинок: русская классика, песни казачьих хоров, немного джаза. Он выписывал двенадцать газет и множество журналов, а в спальне рядом с кроватью поставил письменный стол, чтобы в любой момент можно было записать пришедшую в голову мысль или отправить распоряжение. Таковы были пристрастия Сергея Мироновича Кирова - главы Ленинграда в начале тридцатых годов прошлого века. Он не был херувимом, но был человеком, не мыслящим и дня без книги, без музыки, без театра. Сегодня все больше посетителей его музея-квартиры, глядя на уникальные экспонаты (обстановка вся подлинная!), интересуются скорее не жуткими подробностями той поистине жестокой эпохи, а личностью Кирова, кругом его интересов и поражаются уровню интеллекта, образования, обширности духовных запросов бывшего главы северной столицы. Об этом рассказала «Смене» директор музея Татьяна Сухарникова.

Без царской ложи
- Татьяна Анатольевна, обстановка Музея Кирова поражает и богатством интерьера, и обилием книг, пластинок, картин, уникальных фотографий. Может быть, все это напоказ?
- Сергей Миронович Киров как раз ничего не делал напоказ. Когда он ходил в Мариинку, то никогда не занимал царскую ложу, положенную ему по статусу. Он садился в глубине другой ложи, чтобы его никто не заметил. Обратите внимание на книгу на обеденном столе. Это парижское издание «Витязя в тигровой шкуре» в переводе Бальмонта - последняя книга, которую Сергей Миронович читал перед уходом в Смольный на партийный актив 1 декабря 1934 года, когда прозвучал роковой выстрел. Его родные так и оставили ее открытой на той странице, где прервал чтение Киров. Сергей Миронович заказывал и покупал в букинистических магазинах различные издания. Замечу: все журналы, книги - не в идеальном состоянии. Их читали, с ними работали.
- Все вспоминают Кирова как яркого оратора. Как он готовился к выступлениям?
- Документы свидетельствуют, что все доклады он писал сам. Опирался на статистику, предоставленную ему обкомом. Очень волновался перед выступлениями. Сразу скажу, с сегодняшней точки зрения его выступления перед рабочими, на партийных активах выглядят, грубо говоря, кондовыми. Скорее всего, его успех был вызван тем, что он обладал так называемой харизмой. Человек невероятного обаяния, энергии и интеллигентности сам по себе производил яркое впечатление. Мог повести за собой. Да, Киров входил в расстрельную комиссию, подписывал приговоры, был беспощаден ко всем контр­революционерам. Все это правда. Но не вся. Есть и другие грани личности, из-за которых большевики называли его любимцем партии, а рабочие - «наш Мироныч».

Голодал, но учился
- Известно, что мальчик из Уржума рос в нищете, а в семь лет попал в приют, где второй кусок хлеба на обед воспринимался словно счастье. Как же, начав жизнь с такого низкого старта, Киров смог стать столь образованным человеком?
- Благодаря окружению. Когда в приют пришла новая воспитательница Юлия Константиновна Глушкова и ей стали помогать ее две сестры, они приняли живое участие в судьбе маленького Кострикова (настоящая фамилия Кирова) и пристрастили его к чтению. Даже когда он вышел из приюта и начал самостоятельную жизнь, эти женщины помогали ему посылками и деньгами, чтобы он смог учиться в Казанском университете. Ведь практически у Кострикова тогда не было средств к существованию. Шинель с сокурсником была одна на двоих - и все. А в детстве священник с ним занимался. Ребенок страшно страдал, но получал утешение, приходя к священнику. С детства появилась цель в жизни: получить образование, не возвращаться в ту среду, где пришлось столько пережить. Он мечтал стать инженером и упорно учился. Голодал, но учился.
- А насколько важны были личные качества?
- Ему от природы были даны доброта, открытость. И он этим как бы подкупал. Его любили педагоги, его любил священник. Кстати, редчайший случай в то время: этому самому священнику, который воспитывал Кирова, дали персональную пенсию. Хотя к тому времени Киров уже давно разочаровался в религии, слов утешения он не забыл. А дальше он попал в газету «Терек», стал репортером, а потом писал передовицы. Многому учился у политических заключенных во время ссылок и арестов. И - читал, читал, читал…

Бери что дают!
- Почему же именно в те годы, когда Ленинградом руководил Киров, была карточная система и люди жили впроголодь?
- Система была жесткая. У нас в музее вы можете в ходе игровой экскурсии «Бери что дают!» сами побывать в роли спеца или ребенка и увидеть, каков был паек. Например, спецу полагалось 50 граммов чая в месяц, а ребенку те же 50 граммов уже в квартал. А лишенцам и вовсе ничего не полагалось. Затянуть пояса пришлось всем, потому что поставили цель - индустриализация страны. А тут неурожай, голодомор… Но все равно намечено было покончить с этой карточной системой в 1935 году.
- Но Киров же знал, что творится? Что ребенку положен один килограмм муки на месяц? И он попадает в те же условия, в каких рос сам градоначальник.
- Знал. Прилагал все усилия к развитию общественного питания, чтобы рабочие могли обедать на заводах, а дети - в садах и школах, жестко боролся с несунами. А однажды, когда ситуация грозила голодным бунтом, самовольно распорядился накормить горожан, взяв продукты с военного склада. За это он держал ответ перед Политбюро и, видимо, сумел доказать, что сделал правильно, потому что его только пожурили.
- Возможно, он по собственному опыту знал, что главное - дать толчок к духовному развитию, а материальное наладится со временем?
- Судя по количеству школ, библиотек, стадионов, домов культуры, построенных при нем, скорее всего, так оно и было. Во всяком случае, наши посетители в последнее время стали проявлять именно к этой культурной составляющей советской эпохи гораздо больше интереса, чем раньше, когда то время мазалось одной черной краской.

Людмила АНДРЕЕВА